Лика Муштаева

Муштаев Ефим Тимофеевич.

Лика Муштаева.
Фотографии предоставлены Архивом УФСБ по Архангельской области. Благодарим.

«Мне далекое время мерещится.

Дом на стороне Петроградской,

Дочь степной небогатой помещицы,

Ты на курсах, ты родом из Курска»

(1953)

Что стало с Ликой Муштаевой? В первый раз ее восемнадцатилетнюю чекисты арестовали в 1920-ом. Дальше следы Лики теряются…

Борис Пастернак писал о Ларе в «Окончании» «Доктора Живаго»:

«Однажды Лариса Федоровна ушла из дому и больше не возвратилась. Видимо, ее арестовали в те дни на улице, и она умерла или пропала неизвестно где, забытая под каким-либо безымянным номером из впоследствии запропастившихся списков, в одном из неисчислимых общих или женских концлагерей Севера».

Лара, Юра, «Елка у Свентицких», Омар Шариф, внезапно глохнущая «Красная метель», умерший в июле этого года в возрасте 78 лет Род Стайгер-Комаровский… Снега – пески Испании, где режиссер Дэвид Линн снимал «Доктора Живаго»… Шенкурские снега 1919-го… Териберка 1920-го и 1977-го… Роман Пастернака и фильм Линна становились явью в конце августа – начале сентября 2002-го, когда «запропастившееся» имя отца Лики – Ефима Муштаева было названо мною и чекисты-архивисты выдали «Дело по обвинению Муштаева Ефима Тимофеевича, ярого левого эсера».

Сколько таких драм разыгрывалось в Гражданскую войну в России? За рассказ об одной Пастернак заплатил своей преждевременной смертью. «Случайность» помогла вернуть из небытия имена Ефима и Лики Муштаевых. И опять мерещится Гумберт, Лолита… набоковский сюжет в мурманско-архангельско-шенкурском треугольнике. «Трек» Муштаева за Ликой… Фильм Луи Маля. Инцест. «Прощайте руки, обнимавшие меня» — только на Восточном фронте? Ефим Муштаев убит «при попытке к бегству». Что же стало с Ликой?

Возможно, она выжила, вышла замуж, стала писательницей и сохранился ее архив и будет еще продолжение у этого короткого очерка.

А пока…

Ефим Муштаев

Из «Анкеты арестованного»:

Муштаев 1872 г.р., украинец, член партии социалистов-революционеров с 1903 года. С 1907 года – интернационалист, с 1917 года – левый эсер, 1907 году привлекался как эсер, в 1918 – 1922 году находился под арестом у Миллера, арестован 5 апреля 1920 г в Мурманске у себя на квартире.

Из показаний Ивана Богового о Муштаеве.

«Архангельские эсеры были очарованы им и слепо шли по пути, указываемому Муштаевым. Он редактировал белогвардейский журнал «Важская область», где писал буквально погромные статьи и стихотворения. Мое мнение о Муштаеве определенное. Это проходимец и авантюрист, не стесняющийся никакими средствами. С ним находилась еще одна девица, которую он именовал дочерью, но этому мало кто верил».

                                                  (Архангельск. 26 апреля 1920).

Иван Боговой был одним из главных большевистских хозяев «освобожденного» Севера…

Телеграмма из Мурманска в Архангельск:

«Муштаев – бывший капитан. Его жена, которую он выдавал дочерью, мною допрошена. Во всем созналась».

                             Едемский. ВРИД Предмурчека, июль 1920 г.

Из протокола допроса гражданки Муштаевой Лики Ефимовны, 18 лет, дворянки Петрограда:

«Мой отец – дворянин Харьковской губернии. В войну капитан сербской армии. При Керенском произведен в подполковники и служил в авточасти в Петрограде. До эмиграции отец сидел три года в тюрьме в Харькове. Из Франции поступил в сербскую армию. Мать тоже из Харькова, тоже дворянка. Я ее не знаю, так как она умерла, когда мне было два года. В Шенкурске во время восстания демобилизованных папа познакомил меня с Алексеем Алексеевичем Ивановым…»

Допрос Богатырева:

«С Ликой Муштаевой у Муштаева была интимная связь».

На допросах в Архангельской ЧК в июле 1920-го года Е.Т. Муштаев рассказал о себе. И эти показания – главный источник об этом человеке. Вот фрагменты:

«Родился 20 января 1887 года. Окончил гимназию в Харькове, там же сельскохозяйственные курсы. Слушал лекции в Московской сельскохозяйственной академии. Работал репортером в харьковском «Утре», «Киевской мысли», «Русском слове», «Агрономическом журнале».

В 1906 году арестован в Харькове за принадлежность к партии социалистов-революционеров. В Воронеже дали три года крепости. Плохо со здоровьем. Отпустили. Уехал в Румынию. Затем Салонники, Каир (лето и осень 1910). Из Каира через Константинополь в Сербию, где два года изучал аграрный вопрос. С этой целью ездил в Италию и Австро-Венгрию. В Балканскую войну (1911 – 1922) служил в сербской армии. В 1912 году уехал на три месяца в Италию и затем Францию. Марсель, Лион, Париж, Бордо, Франкфурт, Берлин. В начале 1914 г. – в Белград, где готовил материалы для печати.

Затем Черногория, остров Фриули, Лондон, Берген, Христиания, Стокгольм.

20 февраля 1917 года с эсером Григорьевым приехал в Питер. в первые дни Февральской революции руководил рабочей ротой. Весь месяц выступал на митингах как социалист-революционер.

Я был председателем Центрального бюро по созыву Всероссийского сельскохозяйственного съезда и провел всю подготовительную работу. Съезд открылся 15 января 1918 года в Петрограде. Я избран его председателем. Этот съезд проводили левые эсеры для выработки Закона о земле. В это время от Смольного поступило предложение присоединиться к Всероссийскому съезду Советов на правах секции. Часть во главе со мной присоединилась. Другие – по домам…

Я был избран членом ВЦИК. Первый ВЦИК делился на три секции: рабочую, солдатскую, крестьянскую. Я входил в крестьянскую и был членом фракции ЛПРС. В марте 1918 года я был председателем крестьянского съезда Московской области. Избран заместителем наркома земледелия Московской области.

Из Петрограда получил назначение в Архангельск. Прибыл в конце июня 1918 г. Как раз конец Архангельского губернского съезда Советов. Я записался во фракцию левых эсеров и выступал несколько раз. Получил телеграмму из Шенкурска от Ивана Богового (в то время Боговой еще был левым эсером – Ю.Д.) приехать.

Там я был арестован штабом восставших. Его возглавлял А.А. Иванов, депутат Учредительного собрания, Максим Ракитин и Евсеев. Пять дней я находился у них под домашним арестом, и затем дней 40 под арестом у союзников. В октябре 1918 г. освобожден и стал работать инструктором в артели Смолокуров. Одно время редактировал «Важскую область».

В марте 1919-го опять арестован. Получил от В.Игнатьева предложение:

«Вступите в «Союз возрождения», назначим министром финансов».

Отказался. Освободили. Читал лекции в кооперативной школе в Архангельске.

Архангельский Союз кооперативов находился под влиянием А.А. Иванова и поддерживал Северное правительство. Поддержка выразилась в посылке Мартюшина в Северное правительство и в качестве уполномоченного за границу по вопросу закупки и продажи товаров. Одновременно Мартюшин вел политическую работу.

Из Архангельского Союза меня выгнали и вместе со мною ушли 17 инструкторов. Мы создали группу для помощи Красной армии. К июню 1919-го имели силы 10300 человек. В начале августа Миллер выслал меня в Териберку. Там я тоже организовал ячейку в пользу Советской власти. Вошли: Аксенов Павел, Барышев Мирон и т.д.

После переворота февраля 1920 г. избран председателем Совета рыбаков Восточного Мурмана.

Чумбаров-Лучинский выдал мне в Мурманске членский билет РКП(б) за № 20.

Я стал председателем Мурманского Совнархоза . в апреле за мной пришли. Арестовали по доносу. Отправили в Петрозаводск, затем в Вологду, Архангельск. В начале мая отпустили.

Встретил Ревекку Пластинину. Она сводит со мной счеты, и вот почему. В Шенкурске в день открытия Учредительного собрания 5 января 1918 г. она на торжественном собрании заявила: «День открытия Учредительного собрания – самый счастливый день». Это странно для большевика. Я ей сказал. И она ко мне враждебна.

12 июля меня вновь арестовали.

Девичья фамилия моей жены – Левченко. Жили год и разошлись. Она умерла. Дочь воспитывалась в Петрограде у Надеждиных. В 1917 г. я взял ее к себе. В июне 1920 г. я получил от нее телеграмму из Питера, что вышла замуж.

Пока я сидел в тюрьме в Шенкурске, она подпала под влияние неприятных мне людей. Выйдя я спросил, избрала ли она себе работу. «Пока нет. Но буду писательницей, так как нравиться Чарская и ее романы».

Писала роман на злобу дня из окружающей жизни. Издаст его в форме дневника. Мне не дала. Имела много знакомых офицеров…»

Через четыре дня после этого допроса Муштаева, чтобы «отделить от остального элемента», по распоряжению председателя Архгубчека Тимофея Смирнова, перевели из Губисправдома в Холмогорский концлагерь.

А 8 августа Муштаев вместе с «видным польским деятелем» Л.Петражицким бежал из лагеря. «При преследовании оба убиты», — доносил комендант концлагеря Иосиф Бачулис Смирнову.

Десять лет назад – 7 июля 1992 года «оба» были «полностью реабилитированы» Архангельской облпрокуратурой. В «Поморский мемориал – книга Памяти жертв политической репрессии» (Архангельск, 2001 г), подготовленный той же прокуратурой, вошло почему-то имя одного – Петра Александровича Петражицкого.

Лика Муштаева

Писательница Лидия Чарская в дореволюционной России пользовалась огромной популярностью у молодежи. Читали Чарскую гимназистки и студентки куда больше, чем Льва Толстого. Но в России никогда не судили о писателе по количеству читателей, премий и тем более сумме гонораров.

Одна из самых знаменитых книг Чарской «Записки институтки». Видимо, в подражание этим «Запискам» Лика и написала свой «Дневник» о своей жизни на Севере. Вполне возможно, что что-то из ее прозы и стихов было опубликовано в архангельских газетах «Северное утро», «Возрождение Севера» (ее редактировал как раз тот самый Алексей Иванов, с которым Лику познакомил отец), других газетах. Их в период Северного правительства Н.В. Чайковского (1918 – 1920 гг.) много издавалось в Архангельске. И все они с удовольствием и часто печатали стихи. Это был «золотой век» архангельской журналистики. Вряд ли он когда-либо будет превзойден. То, что было при Советской власти, и сейчас назвать «журналистикой» нельзя…

Чарскую «прогрессивная» печать того времени ругала. Корней Чуковский в 1912 г. во влиятельной столичной кадетской газете «Речь» назвал ее «гением пошлости».

Борис Житков уже в 1920-х годах (правда, в частном письме) высказался о романах Чарской: «Дрянь книги, но если девчонки до сих пор над ними плачут – значит, нужны».

Не забудем, что Житков – «детский» писатель и Чарская – его удачливый конкурент.

При большевиках и Толстого и Чарскую ожидала одна судьба – их не читали. О Льве Толстом, в лучшем случае, знали:

«Ленин, вроде, назвал его «глыбой».

Имени Чарской просто-напросто не знали. Помню, как лет 15 назад главный редактор архангельской газеты «Волна» вдруг сказал мне, что впервые от меня слышит имена известных русских фельетонистов Александра Яблоновского, Власа Дорошевича, Александра Амфитеатрова…

«А ведь в Ленинградском университете на журфаке я писал диплом «О русских фельетонистах», — добавил редактор.

Чарская писала в 1915 году:

Заброшена кукла… Забыты качели.

Смешны и ничтожны былые невзгоды.

Как сон промелькнули, как сон пролетели

Недавнего детства недолгие годы…

На романах и стихах Лидии Чарской выросло далеко не худшее поколение русских девочек и мальчиков.

Все-таки о «Княжне Джавахе» писала Марина Цветаева, а вчерашние мальчики читательниц романов Чарской первыми отправились на Дон и на Север в Архангельск защищать Отчизну от большевиков…

В фондах Архангельского госархива лет 15 назад я видел дело Архангельской губчека «По обвинению граждан Национального ополчения Северной области», 68 человек. Гимназисты старших классов архангельской Ломоносовской гимназии, студенты петербургских и московских институтов, известные архангельские фамилии. На фотографиях прекрасные 17-19-летние лица. При советской власти и сейчас таких уже не встретишь. Вырождение. Нравственное, умственное, физическое…

В общем-то это было третье и последнее прекрасное русское поколение. Первое – декабристы. Второе – народовольцы.

От Лики ничего не осталось, кроме нескольких изъятых при обыске и аресте записок в чекистском архиве. Откуда это божественное, религиозное чувство к старым бумагам? Помню и никогда не забуду, как в библиотеке Иллинойского университета в кукурузных полях под Чикаго мне принесли подлинные письма Цветаевой Вадиму Рудневу… Страсть к настоящему? Брезгливость ко лжи? К эрзац?

Письма Лике

(без даты и места)

«Милый хороший мой пушок, моя родная раненая чайка         > Благословляю тебя на жизненный подвиг! Иди свободная и живи. Бойся рабства. И души и тела. Поганят они людей».

Твой Батько

2 марта

«Разве я не предсказывал тебе, что «Андре» будет в короткий срок заменен другим. «Павлик» заменится другим, и что же останется от твоей «хорошей» души?

Я твой отец, твоя гавань, от меня не уходи.

Я не мог представить себе, что ты уехала… уехала совсем!           > Вечером мне сообщили, что ты и С. остановились до утра в Пяндье, в 9 часов вечера я взял лошадей и поехал туда… Но тебя там уже не было!

Прощай… Прощайте, Лика!

10-II 3 часа ночи

Ц…Т.Р.

Кто этот «Ц…Т.Р.»? Не знаю.

Максим Ракитин – Лике

Березник, 8-III.

«Завтра меня уже не будет здесь.          >. О последнем нашем прощальном утре говорить не буду – скажу лишь, что это один из самых тяжелых дней моей жизни.

В конце Вы высказали искреннее пожелание счастья и еще несколько жизненных уроков в этом роде. За первые горячо благодарю; на второе скажу – лишнее…

Прощайте, Лика! Нет, — прощай, моя незабываемая безумно любимая Лика!

26-летний руководитель Шенкурского антибольшевистского восстания Максим Ракитин 24 октября 1919 г. был схвачен чекистами в Кодьме. В мае 1920 г. его расстреляли в Архангельске.

Кока (кто это, не известно – Ю.Д.) – Лике

Июнь 1919 г.

«… Убит капитан Паромов, которого Вы, конечно, знали по Шенкурску. Взят Кронштадт. Взятие Петрограда – дело пары дней. Вы попадете туда вперед меня. Сходите, Фонтанка, 136. Дайте мой адрес. Как они живут. Напишите мне».

Письмо Лики – отцу (прекрасный почерк)

«Милый батько. Державин в Териберку не заедет. Так что послать вещи с ним не могу.           >. Едет в Архангельск Малютин, но просить его «светлость» провести не хочу           >. Через 2 месяца еду в Петроград. Пробираться туда будет трудно. Ну да ничего. Увижу родных. Получила письмо из Петрограда. Ляля вышла замуж за какого-то Богданова и очень счастлива.

Тянет ужасно в Петроград. Только надо денег подкопить. Иван Иванович приехал к нам. Все тот же. Ничуть не изменился.

Продуктов нет никаких».

Кроме одного краткого протокола допроса Лики и этих писем в чекистском «деле» о Лике нет больше ничего. Расстреляна? Была отпущена?

В чем она «созналась» мурманскому чекисту Едемскому? Ничего этого в деле тоже нет. Как и «бумаги» о «реабилитации». Раз была арестована – значит, должны были реабилитировать. Отец реабилитирован. А дочь – забыли?

В общем, как Борису Пастернаку:

«Мне далекое время мерещится…»

Одиночество меня не томит и мне не грустно, но мне кажется, что Лику, «чаечку» недострелили в 1920-м… Что я еще что-нибудь о ней узнаю и может напишу.

Первая публикация: Юрий Дойков «Северные реминисценции на тему «Доктора Живаго».

Газета «Вельск-инфо» (г. Вельск. Архангельская обл.), 2002 г. 18 сентября.

Юрий Дойков

18 февраля 2013

Архангельск